Краткая история
В 1920 году в стране еще идет гражданская война, а на востоке России продолжает интервенция зарубежных держав, осуществляемая, как тогда объяснялось, с целью поддержки белого движения. Британцы, американцы и главным образом японцы чувствуют себя здесь настоящими хозяевами. Кто-то поддерживает Колчака, кто-то Семенова.
Однако продолжалось это недолго, уже в апреле 1920 года, после побед Красной армии в Сибири, в Забайкалье появляется новое независимое государство – Дальневосточная республика. Своеобразное буферное образование между Советской Россией и Японией, позволяющее избежать серьезной войны молодого советского государства со Страной восходящего солнца.
В ноябре 1922 года после военных успехов армии ДВР и партизан японцы окончательно покидают материковую часть российского Дальнего Востока, а Дальневосточная республика становится Дальневосточной областью РСФСР. Огромная территория от Забайкалья до Японского моря входит в состав Советской России. Столица из Читы переносится в Хабаровск.
В январе 1926 года Дальневосточная область преобразуется в Дальневосточный край. Но управлять такой территорией – та еще головная боль. И 20 октября 1938 года принимается давно напрашивающееся решение: циклопическое образование разделяется на Хабаровский и Приморский края. Вот такая история, изложенная вкратце, чтобы понимать, почему и в Хабаровске, и во Владивостоке дни рождения своих субъектов празднуют в октябре.
Жизнь в дереве и камне
Хабаровскому краю в этом году исполняется 85 лет, заодно 85-летний юбилей в этом же году отметит и Николай Петрович Крадин. Историк, краевед, профессор, академик, архитектор, популяризатор, писатель – за свой долгий век кем он только не был. В его книгах история органично переплетается с архитектурой. Его труды «Старый Хабаровск», «Записки краеведов», «Харбин – русская Атлантида» никогда не залеживаются на полках. Он же принимал участие в реконструкции Иннокентьевского храма в Хабаровске, а сейчас работает над масштабнейшим архитектурным проектом в КНР.
– То, что Дальневосточный край тогда разделился на несколько более мелких территорий, это, конечно, хорошо, это пошло на пользу, – улыбается Николай Крадин. – Пропала дележка – когда деньги выделялись, а потом распределялись уже здесь, кому сколько. Каждый субъект стал финансироваться отдельно. Это не могло не сказаться на качестве освоения средств и контроле за ними. Отчетности. Кроме того, возникла конкуренция, за счет чего края получили мощный толчок к развитию. Даже сейчас губернаторы соревнуются друг с другом, а от этого выигрываем мы, простые жители. Разве это плохо? Территории стали больше зарабатывать, какая-то часть средств идет на их развитие. Хабаровск и Владивосток отстраиваются, все больше привлекая к себе внимания и тех же средств. В том же Хабаровске все меньше «хибар» и все больше многоэтажек.
Хабаровчанин по духу
Николай Крадин родился в Хабаровске, в многодетной семье военного, как раз во время масштабных исторических перемен, которые происходили на Дальнем Востоке. В Великую Отечественную войну жил у дедушки с бабушкой в Волочаевке, но периодически приезжал в родной город. Окончил педучилище в Биробиджане, отслужил в армии, продолжил учиться в академии художеств.
Вспоминает, как его, тогда еще студента, на практике впечатлил деревянный старинный город в Сибири. Настоящее произведение искусства древних зодчих. После академии Николай Крадин вернулся в Хабаровск. Сейчас его конек – история архитектуры, и теперь он с болью наблюдает за тем, как постепенно умирает тот самый деревянный Хабаровск, образ которого он сохранил с раннего детства.
– С одной стороны, хорошо, что Хабаровск отстраивается, но есть в этом и доля негатива. Уничтожаются старые дома, тот самый неповторимый образ старого города, его история. Сносятся деревянные и каменные дома, уничтожаются одно-, двух-, трехэтажные старые особнячки. Совершенно изумительная вещь. Я иногда прогуливаюсь и фотографирую их на память, пока есть возможность. Кладка, узоры – это неповторимо. К сожалению, практически полностью уничтожен огромный пласт деревянной архитектуры Хабаровска. Она была удивительной, но сейчас все напрочь сметено, почти ничего не осталось. Это очень жалко.
Заповедник, который не смогли
Вспоминает Николай Петрович о том, что когда-то в Хабаровске, практически в центре города, там, где сейчас располагается парк имени Гайдара, планировали устроить своеобразный заповедник старого деревянного зодчества.
– Говорили: «Разберем, свезем в одно место, отреставрируем, сделаем музей деревянного зодчества под открытым небом». Была большая поляна, ее даже расчистили. Но дома разобрать-то разобрали, однако ничего не сделали. Сейчас стоит сказать спасибо отдельным людям, энтузиастам, которые еще занимаются восстановлением старых домов – это, например, Валерий Хидиров. Вот, дома на Истомина он отреставрировал. Но это капля в море. От той старой Хабаровки, с которой все начиналось, практически ничего нет. Стоят еще несколько домов на улице Шеронова, на Ким Ю Чена есть деревянный хороший дом, но он заброшен, и никому нет дела до него. Хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать то, что осталось. А ведь там очень интересная своеобразная резьба, которая отличается от других городов. А вот возьмем Иркутск. Там очень много деревянной резьбы, великолепная совершенно. Там отвели пустую территорию, разобрали, свезли дома. Вновь собрали, отреставрировали – потрясающий получился квартал старого Иркутска. Туда постоянно приезжает масса людей. В этих домах устроили ресторанчики, кафе, музеи. Великолепно это все работает. Можно же это делать? Можно. Главное, чтобы были неравнодушные люди, которые бы этим занялись. А у нас развивается другое направление – безразличие, если не подобрать слова покрепче. На Истомина, 18 был потрясающий совершенно дом с круглым окном. И однажды мне позвонил знакомый, говорит – дом сгорел! Да ты что! Я схватил фотоаппарат, побежал. Вместо дома, действительно, угли. Рядом мужик стоит, говорит: «Это я его поджег». Я, конечно, возмутился. «А что, – он отвечает, – вчера ко мне подошли два мужика со стройки, им дом мешал. Дали две бутылки, попросили спалить. Я и спалил». Вот такая история. Или взять дом на Шеронова. Там резьба была потрясающая – крупная, отстоявшая от плоскости сруба, когда солнцем освещалась, получалась великолепная игра светотени. Взяли, разобрали, убрали резьбу и потом из каких-то плоских досочек сделали какое-то подобие. Бутафорию. Мы, говорят, восстановили. Просто анекдот, но, к сожалению, грустный.
Новая эпоха
Хабаровка, как и любое поселение на новой территории, была когда-то пристанищем настоящих авантюристов, которые немало вложились в ее становление, сделав сначала просто городом, а потом и настоящей столицей Дальнего Востока. Недаром в Хабаровске до сей поры вспоминают купцов Чардымовых и Плюсниных.
– Богатые люди вкладывали свои средства, развивали свои предприятия – это естественный процесс, нормальное состояние дел. И простые люди получали от этого пользу, зарабатывали, жили, строили. Город и все прилегающие территории развивались. Стали строить и каменные дома. Первые стали появляться к концу XIX века – учебные заведения, училище, гимназия, доходные дома. Тот же дом, где сейчас располагается научная библиотека – роскошное трехэтажное здание, просторное. Самое начало века. Опять же, доходный дом все тех же богачей Плюсниных. Кирпичи делали здесь, на месте, возить-то очень дорого. Отсюда и серые вставки в кладке из местной глины. Камень – более долговечный материал. Логика проста – деньги есть, надо строить из того, что не сгорит. Долговечно, крепко, прочно. Прогресс идет все время. С появлением каменных домов стали застраивать хабаровские склоны. Город разрастался. Так что эта наша особенность рельефа тоже способствовала развитию каменного строительства.
Изюминкой Хабаровска стали уникальные сооружения, построенные в двадцатые годы прошлого века, очень ценимые в среде архитекторов из-за своей малочисленности.
– Это пласт архитектуры, которого больше нигде нет, начиная от Камчатки до Иркутска. В двадцатые годы Хабаровск стал столицей новой территории – Дальневосточного края. Здесь стали проектировать так, чтобы поддержать столичный уровень. Занимались этим московские архитекторы, а в это время в моде был конструктивизм. И благодаря этому мы в Хабаровске сейчас имеем с десяток этих уникальных домов. Это и Дальневосточный банк, и здание законодательной думы с правительством, и кинотеатр «Гигант», и даже часть Дома офицеров, который, кстати, состоит из трех частей. Больше нигде конструктивизма нет. Ни во Владивостоке, ни в Чите. Ближайший в Иркутске. Очень интересен Дом коммуны, как-то я занимался изучением русской эмиграции и в архиве нашел газету «Заря», которая издавалась в Харбине. В ней прочитал, что там тоже решили построить такой же Дом коммуны, только назвали его «Дом-небоскреб», поскольку десятиэтажный. И перечислили пять или шесть архитекторов, которые над ним могли работать, и я нашел среди них двоих хабаровских. Писали: мол, в Хабаровске есть, давайте теперь сделаем себе. Вот такая история.
Китайская «Волга»
Китай в разговоре с Николаем Петровичем возник неслучайно. Именно там в последнее время он занимался одним из самых масштабных своих проектов. Николай Крадин называет его своим главным детищем.
– В Харбине, на окраине города, километрах в шестнадцати есть огромная территория, которой я занимался более двадцати лет, с 2001 года. Называется эта территория – парк русской культуры, усадьба «Волга». Потрясающая вещь, сейчас я об этом готовлю книгу. Фантастика. Там больше 60 гектаров территории, множество очень интересных объектов, и вот там я работал над восстановлением Свято-Николаевского собора – настоящей жемчужины русского Харбина. И там же восстанавливал Иверскую часовню. Много чего делал, в том числе подбирал интересные проекты. Владелец парка, предприниматель, поставил условие – найти известные объекты, но тех, которых в России уже не существует. Вот я думал насчет выставки, приуроченной к 300-летию дома Романовых. Такие павильоны строили во многих городах Российской империи, в Хабаровске он был в районе парка «Динамо». Там стояли деревянные павильоны. Потом их разобрали на дрова. Планы и фотографии этих павильонов у меня есть. Я предложил, владелец обрадовался и многие восстановил. Проект, повторюсь – потрясающий, там столько народа бывает, очень популярное место. Вот теперь он просит у меня книгу по этой усадьбе «Волга», сначала на русском, потом переведут на китайский. Будем надеяться, и у нас что-то подобное появится.
