Если не посмотреть на обложку – исторические хроники из-под пера какого-нибудь фон Брунхеля. Если посмотреть – в авторах Леонид Бляхер. И это его книга «Сибирская сага» о судьбе одного из предводителей обороны Албазинского острога Афанасия Бейтона, прусского поручика, волей обстоятельств ставшего казачьим атаманом. А до того были «Хроники Герода» — литературное переосмысление жизненного пути царя Ирода I Великого. Автор трех исторических романов и доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и культурологии ТОГу Леонид Бляхер – одно и то же лицо.
Сегодня мы – к философу, социологу и политологу Бляхеру. И наш разговор не о событиях 17 века, а о дне сегодняшнем. Например, о том, что Совет Федерации одобрил пакет законов о наказании за неуважение к власти, инициированный коллекционером дорогих часов сенатором Клишасом, и как это сочетается со свободой слова и прочими установками демократического государства.
— Очередной абстрактный закон. В нем много непонятного, много неопределенностей. И он был бы не очень важен, если бы не специфика правоприменения. А в России так повелось, что абстрактные законы действуют самым жестким образом. И максимально широкий круг деяний оказывается к нему привязанным. Как говорится, был бы повод. Как правило, принятие такого закона связывается с определенными вещами.
Был момент, когда власть решила сама себе быть интеллигенцией. Традиционная для нашей страны роль этой прослойки сводилась к тому, чтобы оформлять в слова народные чаяния, доносить их до власти. И, в обратную сторону, объяснять людям, живущим здесь, чем вызвано то или иное движение власти. Как сегодня модно говорить, осуществлять пиар. И тут оказалось, что людей, способных на квалифицированный пиар того, что делает власть, внутри власти практически нет. Вернее, их крайне мало. Тех, кто мог бы внятно и понятно транслировать гражданам все усилия власти, объяснить, зачем она делает то и это. В такой ситуации начинает нагнетаться негатив, и он в самых разных формах выплескивается, в том числе и в социальные сети. С этим негативом можно и нужно работать. Но проще его «запретить». Правда, эффект от такого запрета может быть прямо противоположным ожидаемому.
— Не получится ли так – начнется с социальных сетей, а потом закон «подгребет» под себя и СМИ.
— Не было случая, чтобы закон действовал только в той плоскости, в которой принимается. Напрашиваются исторические аналогии. Такие законы, как правило, принимаются на излете власти. На излете Римской республики и империи, на излете Французского королевства. Все они сигнализировали об утрате связи между властью и населением. Это грустный симптом. Репрессивно такой закон может быть очень богатым по наполнению – много кого можно привлечь… А реально это будут достаточно случайные люди. Те, кто в неудачное время оказался в неудачном месте.
— Про телегу впереди коня. Так исторически сложилось в России – сперва принимают закон, а потом уже вдогонку – механизм его реализации.
— Юридически я достаточно наивный человек. Но, думаю, если есть закон о неуважении, то оскорбленный человек во власти всегда найдется. Оскорбленный депутат, оскорбленный чиновник или кто-нибудь еще сильно оскорбленный.
— Власть оскорбилась тем, что в социальных сетях ее не просто не почитают, но и по матушке порой посылают. Ладно, народ по сановным персонам проходится не всегда эзоповским языком. Но ведь и чиновники в последнее время, образно говоря, язык развязали. Председатель Госдумы Вячеслав Володин даже решил на парламентском сайте учредить «доску позора» с самыми нелепыми и скандальными высказываниями коллег. Перед тем как был принят закон об обязательной проверке на педофильство работников образования, вдруг неожиданно много оказалось педофилов. Интересно, в каких кустах они до того скрывались?
А сегодня вдруг появилось огромное количество глупых, плохо говорящих чиновников. Думаю, ситуация та же самая, что с педофилами. Глупости чиновники говорили всегда, просто потому, что для многих из них говорить – это не их профессия. Вот акцентировать это стали, когда началась борьба за власть. Сладких пряников начинает не хватать, кто-то должен уйти от кормушки. Чиновники почувствовали свободу, стали беспредельщиками – говорят некоторые. А, на мой взгляд, это одна из самых загнанных и задрюченных категорий населения в России. Особенно, региональные чиновники.
— О бедном чиновнике замолвите слово?
— А почему бы и нет!
— Что называется, без комментариев. Но вернемся к закону.
— Где-то в конце нулевых в России решили жить по закону, но для этого закон должен был проходить безумно сложную экспертизу на свою жизнеспособность. Не работает эта формулировка? Давайте, ребята, подумаем, как ее изменить. Изменить не получается – давайте отменять закон.
Сегодня производительность труда в Госдуме фантастически высокая, «бешеный принтер» — не прикола ради сказано. Качественная экспертиза такого количества законов просто не возможна. У закона появилась еще одна функция – быть пиаром для депутата, который его инициировал. Депутат совсем не против избраться на следующий срок, и он, опаньки, придумал закон «к случаю». Но каждый закон «к случаю» наносит удар по праву в целом. В результате становится ущербной вся правовая система, законы перестают цеплять друг друга, противоречат друг другу, а в итоге, чтобы ты не сделал, все равно что-нибудь «преступишь». В этой ситуации закон перестает работать от слова «совсем». Что же до оскорбления, то самая лучшая реакция на статут об оскорблении величия, была у императора Александра III. Пьяный солдат по фамилии Орешкин в кабаке увидел портрет императора и сказал: «Я на него плевать хотел». Солдата забрали в кутузку, государю о выходке служивого доложили. «Солдата отпустить. Дело прекратить. Мой портрет более в кабаках не вешать. Передайте Орешкину, что я на него тоже плевал». И все.
— Замечательно. Вы советуете нашей власти эту методу перенять?
— Уважение к власти – это явление, которое не регулируется законом. Любая власть – это насилие. Но государственная власть – это особое насилие, легитимное. Когда гражданина не просто насилуют, а он еще бежит за насильником, и кричит: «Изнасилуй меня, пожалуйста!». Цель любой власти – быть легитимной. Когда она не легитимна, она превращается в структурное насилие. А такое насилие достаточно кратковременно эффективно и конец его предсказуем. Еще Наполеон говорил, что на штыках можно прийти к власти, но сидеть на них будет неудобно. Крайне показателен здесь опыт Сицилии, когда структурное насилие «чужих», не легитимных правителей (викингов, испанцев, итальянцев) привело к образованию мафии. Той прослойки, которая была между структурным насилием нелегитимной власти и населением. Такой слоеный пирог. Власть не эффективна, население страдает, припеваючи живет только прослойка. Ничего не напоминает?
— Напоминает. Но, что называется, своя рубашка ближе к телу. И я о том, что вы – человек достаточно глубоко погруженный в вопросы и проблемы региональной журналистики. На каких она позициях сегодня? Того самого гражданина, бегущего за властью?
— Ну что вы. Мне кажется, что сейчас появляется в вашем цехе достаточно много молодых и активных ребят, тот же проект «Хлеб», те же интернет-проекты. Я как раз не думаю, что краевая журналистика – на мертвом поле. Оно было таким лет семь назад, когда старшее поколение журналистов «уконтропупили», а молодое еще не вышло из родильного отделения. Основные СМИ посадили на госдотации, и некоторые на ней с кайфом сидели. Ваше СМИ совсем не имею ввиду, вы, что называется, из другого призыва. Жизненный опыт, часто горький, подсказывал нам, нашему поколению: так делать нельзя, из этого ничего не выйдет. У молодых этого опыта нет. И это замечательно. На рынок выбрасывается огромное количество молодых активных ребят, они ищут свою нишу. А когда люди ищут нишу, и не знают, что это нельзя, а это можно, они смелы и упрямы, и у них получается то, что уже не получается у нас, кто старше. В ТОГУ появился журфак, и я с великим удовольствием наблюдаю, как здесь прорастает будущая журналистика региона.
— На критику прежнего губернатора и его команды было наложено негласное вето, если и делалось это, то очень дозировано и почти комплиментарно. Что происходит сейчас? Некоторые СМИ, особенно электронные, кажется, устроили соревнование, у кого горячее и круче компромат на Сергея Фургала.
— Момент номер раз. Как правило «тяв» и «топ — нога» делают журналисты, отлученные от соски. Таким потявкиванием они как бы просят: «Елки зеленые, купите нас снова». Про номер два еще дедушка Крылов сказал, в басне про слона и Моську. Пиар-команда губернатора Фургала сегодня активнее работает в соцсетях, чем со СМИ. И это правильно, на мой взгляд. И ей параллельно, что скажет о губернаторе газета тиражом в две тысячи экземпляров. И третий момент. Появилась некоторая сила, которая осознанно и целенаправленно ищет слабые места у нового губернатора. Сегодняшнее руководство края достаточно лояльно отнеслось к «Единой России», никаких серьезных контр-шагов сделано не было. Чего не скажешь о противной стороне. Оно понятно – впереди выборы. Но, при всем при том, настолько тонкого и правильного пиара, которая делает пиар-команда нынешнего губернатора, я в наших весях и не припомню. Отчитываем министров, уменьшаем зарплаты, продаем яхту, летаем эконом-классом… Честное слово, это работает!
Справка МК:
Согласно закону о «фейковых новостях», прокуратура может обратиться в Роскомнадзор в случае выявления в интернет-СМИ информации, признанной недостоверной. Надзорный орган, в свою очередь, требует от редакции удалить эту информацию, а в случае отказа добивается блокировки ресурса через провайдера. В случае нарушения закона граждан ждет штраф на сумму до 100 тысяч рублей, должностных лиц – до 200 тысяч, юридических – до полумиллиона. За оскорбление власти и госсимволов в интернете граждане наказываются штрафом до 100 тысяч рублей или административным арестом на срок до 15 суток. При повторном нарушении штраф может быть увеличен до 200 тысяч рублей.
