Уроки рисования
В этот же день, в краевой столице, в Арт-подвальчике по ул. Муравьева-Амурского, 17, открылась выставка «Пять лет с императором Пу И», где представлены подлинные рисунки из личного архива Георгия Пермякова. Точнее это отдельные страницы иллюстрированного словаря китайского языка, который он сам составлял и рисовал, начиная с 17 лет. То есть, рисункам уже ровно 80 лет! Есть тут и работы других авторов, с которыми по службе пришлось сталкиваться переводчику Пермякову.
Так, один из членов императорской семьи Пу И в 1945 году, когда все они находились в плену в Хабаровске, откликнулся на предложение Пермякова сделать иллюстрированный этнографический словарь Китая (одной из причин такой занятости пленных было отвлечение от мыслей о суициде, хотя у Пу И такая попытка в Хабаровске была).
Рисовали словарь пять лет, столько, сколько император с семьей и сопровождавший его небольшой императорский двор был в Хабаровске, до выдачи их Китаю. К примеру, Жунь Ци - муж третьей сестры Пу И - императрицы Вань Жун - сделал много бытовых зарисовок из китайской жизни.
В архиве Пермякова сохранилось и несколько тетрадей, которые он делал под запись по рассказам Пу И и его брата Пу Цзе (часть из них, к примеру биография Пу И, записанная Пермяковым, была доставлена лично главе государству Сталину в 1945 году). Но самой ценной частью из документов Пермякова являются очерки о Китае, написанные собственноручно Пу И, и им же проиллюстрированные. Но откуда у Пермякова дар к языкам? Где он его выучил?
Его звали Еголи
Семья Пермяковых из четырех человек выехала из буферного государства - Дальневосточной Республики (ДВР), из Никольск-Уссурийского, где и родится Георгий - в Северный Китай в 1921 году. Сначала жили в Тяньцзине, потом, с 1927 года, в Харбине.
- Отец имел дар к языкам от природы, - рассказывает дочь Георгия Пермякова и прямая наследница Алла Сумская. - Уже в 4 года он общался с китайскими детьми прямо на улице, в Китае. Поэтому восточный язык для него был почти как родной. Он ходил в китайскую школу, там его звали Еголи, так как китайцы имя Георгий выговорить не могли.
С 15 лет Георгий Пермяков стал учить еще и японский язык. Он очень интересовался культурой Дальнего Востока, не только российского.
Несмотря на свою одаренность, повторял, что надо еще иметь и «свинцовую попу». Поэтому вставал в 5 утра, и каждый день занимался физическими упражнениями, и только потом садился работать - допоздна. Он говорил: «У меня не было ни одного выходного за всю жизнь».
Китайский бог
По словам Анны Сумской, работа отца на советскую власть началась тоже в Китае. Так получилось, что он ходил в библиотеку советского Генконсульства в Харбине, читал там газеты на русском языке. Его заметили. Спросили: «Вы знаете китайский?» Он скромно ответил: «Я китайский бог!» И его экзаменаторы стали его учениками.
- В 1939 году он стал сотрудником Генконсульства СССР в Харбине, потом преподавателем, - говорит его дочь Алла Сумская. - Ему поручали сложные, засекреченные переводы. А в 1945 году, МИД его пригласил в Хабаровск. Он стал работать с военнопленными генералами, а потом его привлекли и для работы с императором Пу И.
Через год Пермякова хотели перевести от императора, но Пу И настоял, чтобы переводчика оставили, так как был ему почти как друг.
Сам Пермяков вспоминал: «За пять лет работы в органах я был переводчиком на нескольких громких процессах: семеновский (1946 г.), токийский (1946-48 гг.) и хабаровский бактериологический (1949 г.). Неполных пять лет - с декабря 1945-го по август 1950-го я работал переводчиком и учителем русского языка последнего китайского императора Пу И. Наблюдения и записи тех лет легли в основу книги «Император Пу И: Пять лет вместе». Это произведение было опубликовано в тихоокеанском альманахе «Рубеж» в 2003 году во Владивостоке, но отдельной книгой не издавалось.
Дядя Жора - Потиргаз
Вторая - «Красная маска» (о шпионах и деятельности НИАЛа - Научно-исследовательского института алмазов) - сначала публиковалась в газетах «Молодой дальневосточник» (Хабаровск) и «Амурский комсомолец» (Благовещенск) в 1957-58 годах. Однако и тут, не обошлось без цензуры.
В публикации «Молодого дальневосточника», из-за резкой критики, редакция сократила конец и оставила открытый финал повести (крупный международный разведчик майор Бэл, по кличке «Кровавый пес», сбежал!) И только в 1963-м вышло продолжение, уже отдельной книгой - «Остров алмазов».
Автор очень гордился, что благодаря его рассказам, которые публиковались в газете, повышался ее тираж. И считал, что имеет право носить кличку - Дядя Жора - Потиргаз - повышатель тиража газеты.
Вся гостайна
Как записано в списке советской цензуры «Запрещенные книги русских писателей и литературоведов 1917-1991»: вероятная причина изъятия «Синего тарантула» - разглашение государственных секретов, автор повествует «о деятельности «Главурана», поисках урановых руд и добыче сырья для военных целей и атомной промышленности, разоблачении японских шпионов, методах работы сотрудников КГБ.
Правда, кто читал шпионские книги Пермякова, вряд ли мог подумать, что упомянутые им учреждения существовали на самом деле. Да и большинство расследовательских методов, описываемых Пермяковым, в то время - из области фантастики! Вымышленные и герои, и химические вещества, и приборы, и даже города (разве что Вилюйск проскочил).
Прозаик и редактор отдела очерка и публицистики журнала «Дальний Восток» Виктор Ремизовский уже в предисловию переизданной книги «Синий Тарантул» в 2013 году в издательстве «Престиж Бук» пишет: «Фантастом Пермяков стал поневоле». Из-за подписки о неразглашении «человек переполнен информацией, но вынужден был молчать...», и тогда-то он (тут Ремизовский цитирует уже Пермякова) и «сориентировал себя на детективы и фантастику, но не вписался в партийно-писательский коллектив...» Вот вам и вся гостайна!
Пермяков крайне ревниво относился к замечаниям редакторов, встречая в штыки любую реплику. В одной из своих архивных папок, названной «Садизм» и разосланной многим знакомым, он вспоминал с обидой: «Bс. H. Иванов и я - Г. Пермяков - ходили в Союз писателей Хабаровска и его журнал примерно с 194... Там были дарованья и бездари. Из-за войны, 1941-45, образованье малое. На пятницах нас громили, чуть не до расстрела. Особенно садизмила Шестачиха (Юлия Шестакова)».
- Уже при встрече, он меня сразу узнал, хотя и сказал: «Не люблю бородатых!» - замечает прямоту характера в Пермякове Владимир Иванов-Ардашев. - А я его тогда спросил: Знал ли он писателя-фантаста Альфреда Хейдока, который воевал на стороне белых в Гражданскую войну, потом бежал в Китай, и одно время жил в Харбине? Пермяков весело вспомнил: «А, это тот, который с бородой! Однажды пришел к нам в гости, я когда его увидел - испугался, потому что не люблю бородатых и... козлов...» - то ли пошутил, то ли сказал всерьез хозяин дома.
Ни званий, ни наград
Георгий Пермяков обладал энциклопедическими знаниями и, как вспоминали в отделении союза писателей СССР, какою-то тайной. Как рассказывала Анна Павловна Пермякова, ее муж имел звание, что-то вроде подполковника МВД. Но оказалось это не так. Он не имел вообще ничего.
К Георгию Пермякову он ходил даже на уроки китайского языка, в среднюю школу №62 в Хабаровске. А его знакомство с Георгием Георгиевичем началось тоже с переписки, и только через полгода он пригласил его в гости. Завязалась дружба.
- Я помню, как Георгий Георгиевич приехал уже к нам домой, в гости, - вспоминает Виктор Ремизовский. - Была холодрыга, ранняя весна, но Пермяков зашел к нам в одном костюме. Моя супруга расстаралась, накормила его фаршированной щукой, он был доволен. И потом долго еще вспоминал о щуке и передавал приветы супруге.
По словам Виктора Ремизовского, Пермяков был действительно писатель, но в Союз писателей СССР его так и не приняли.
- Я родился в Харбине (ударение на последний слог, так «фирменно» произносят именно эмигранты. - Прим. авт.), в 1935 году, но с Георгием Пермяковым познакомился в Хабаровске в 1994 году, - говорит русский харбинец - эмигрант, ныне хабаровчанин Сергей Кунцевич. - Мы вспоминали, «гуляли» по Харбину. Я думаю, что многие китайцы не знают так китайский язык, как знал его Пермяков.
- Военную пенсию ему тоже не назначили, у него оказалось всего 7 лет трудового стажа (он писал в КГБ, но оттуда пришел ответ, что он был добровольцем), и званий воинских не было никаких, - продолжает Кунцевич. - А по выписке из МИДа, он всего 1,5 года работал в советском Генконсульстве в Харбине, на ул. Яоцзин, 22. И только тогдашний губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев выписал ему персональную доплату, к 80-летию, в 1997 году.
Так он скромно и жил.
Тетради памяти двух государств
- Через три года будет столетие отца - Георгия Пермякова, у нас сохранилась много его рукописей и документов, - говорит дочь Алла Сумская. - Есть очерки о Китае императорского брата Пу Цзе в 2-х толстых тетрадях и зарисовки о последнем японском губернаторе префектуры Карафуто Южного Сахалина (части территории острова с 1905 года до аннексии Южного Сахалина СССР в 1945 году) Осио Тоцу в 5-ти тетрадях.
По ее словам, теперь нужен переводчик с классического старо-китайского [система записи вэньянь, отменена в Китае после студенческого движения 4 мая 1919 года. - Прим. авт.] на современный китайский [система байхуа - Прим. авт.].
- Требуется совершенно особенное чутье переводчика, чтобы находить в каждом случае самое удачное соответствие, - продолжает она. -. Это тот случай, когда у одного иероглифа может быт много значений. К тому же, это должен быть человек увлеченный, которому все было бы интересно. Но пока таких я не знаю...
Думается, наследие Георгия Пермякова не только следует перевести на китайский, а потом и на русский, но и достойно издать. Это наша история. Тем более, что с Китаем у нас теперь самые хорошие отношения, как в политическом, так и в экономическом планах. Надо вспомнить и не менее славную историю начало дружбы двух государств.
