«Бильд» - это крупнейшая газета в Германии: ежедневный тираж 2 млн. 400 тыс. экземпляров, 23 редакции по городам страны, три собственные типографии, круглые сутки работают 500 репортеров. Небоскреб в центре Берлина, сплошь стекло и металл, где штаб-квартира газет и журналов Акселя Шпрингера, внушительно извещает о состоянии его издательской империи. Сегодня региональные издатели «МК» в гостях у «Бильда».
- Нашу газету называют народной, - говорит шеф-редактор, в модных очках и бородке, - понятный язык, доступная цена, 97 процентов тиража покупают в киосках. Освещаем проблемы и скандалы, к нам приходят звезды, известные люди. Бывал и Горбачев; ему, Гельмуту Колю и Бушу-старшему у здания редакции поставлен памятник - за их вклад в объединение Германии.
Вспомнил и свою встречу с Путиным в Сочи, несколько лет назад:
- Президент ваш в майке и черных джинсах, а я - в костюме, с галстуком... Приглашает поплавать. Отказываюсь, нет плавок. Он: я дам собственные. Только попросил не публиковать фото, которые я сделал. Правильно, уж очень я проигрывал в сравнении с Путиным: на десять лет он меня старше, но мускулы у него! Общались на немецком, язык знает великолепно!
Еще о языкознании. В такси «дуем, но плохо» на английском, выковыривая из памяти слова: мол, нужно в отель «Интерконтиненталь».
- Здесь достаточно сказать «Интерконти», - на чистейшем, родном, русском отзывается вдруг таксист. - Номер дома-то какой?
Оказалось, родом из Караганды, где, говорил ему дед, «ни одного вольного не было, все ссыльные», как жена его - немка. Советский Союз развалился, поехали из Казахстана в Россию, думали, лучше будет. Но не стало им жизни и в Великом Новгороде (его фашисты занимали в войну), когда узнали, кто его жена... Короче, в Берлине они уже десять лет.
Ветер мотает на мачтах у входа в отель черные, пиратские флаги «Интерконтиненталя». Свежо. «Два евро десять центов натикало. Но тут принято давать чаевые... А чек вам нужен?» Услышав, что нет, земляк заметно веселеет.
Посольство Российской Федерации - помпезное серое сталинских времен здание. Потолки метров под десять, двери в комнатах будто ворота. Голоса у посольских мягкие, вежливые: «Вам чаю? Черный, зеленый?»
Стих шум, все из-за массивного стола - в рост, посол!
- Здравствуйте, здравствуйте, - Владимир Гринин быстро обходит безразмерный стол, успевая пожать всем нам руки - не сильно, осторожно. Присел. - Где побывали?
Подтвердил, что «Бильд» - ведущая немецкая газета. «На ланч к нам редактора всех изданий Шпрингера приходят, общаемся... Но пишут про нас стереотипами: царь Путин, гомофобия и ЛГБД, «Пусси Райт» и Ходорковский, теперь вот Сноуден... А надо бы их разубеждать, сближать народы, показывать, чем живет наша страна», - посол складно, кирпичик к кирпичику, притирает свои фразы о роли прессы, имидже России. Чашечка с чаем остается нетронутой.
Общий снимок. Отходят на должное расстояние помощники. Мы берем посла в кружок. Ольга, фотограф «МК Германия», обдает вспышками: «Улыбочку! Почему как на похоронах?»
Прощаемся, и Владимир Михайлович, показывая лепной потолок с гербами Карело-Финской и других бывших ССР, кабинет с мрачной резной мебелью, где любил бывать Путин, роняет неожиданно для себя: «В здании, как его построили в 1951-ом, ничего не поменялось...»
Ёлочка из веревочек с шишечками в каждом номере отеля; высоченные ели, сплошь усыпанные огоньками - на улицах. Всё напоминает о наступающем Рождестве. Середина декабря, но в шапке я никого не видел, на худой конец, бейсболка или панама а-ля Челентано. Снега нет. На газонах лист кленовый шуршит вперемешку с дубовым: ума у немцев хватает не сдирать с земли павшую листву - красиво, и удобрять себя дерево просто обязано.
Автобус нарезает круги по центру города, движение тут одностороннее. Триумфальная арка, Бранденбургские ворота, солдат с девочкой - памятник почему-то стоит в темноте, все в граффити блоки берлинской стены... Визит к послу выбил нас из графика: «Рейхстаг посетить не успеваем - посмотрите в Интернете!»
Глинтвейн в глиняных кружках принесли нам сразу. Потом и супом закрыли узкий стол - в тарелках диаметром с тележное колесо. А после утки по-пекински все уже говорили вместе. Казалось, лампочки мигали от хохота Ирины со Светланой, а немцы даже ухом не вели. И Ольга то теряла, то находила сумку, шарф, очки... «Диагноз», - перед уходом вздохнул Олег.
Франкфурт-на-Майне. Располагаемся в бизнес-отеле «Флеминг», где в номерах - прозрачные кабинки душа возле кроватей. А вечером - в Бад-Хомбург.
Местечко известно целебными водами; и клинику, куда нас привезли, закладывали еще кайзер Вильгельм и Николай II с супругой Александрой. Запах истории и больницы. Рассказ о Достоевском, который здесь лечился и... играл. Мы посетили казино - с его завсегдатаев Федор Михайлович писал роман «Игрок».
Казалось: по сию пору остался дух лотереи, азарта, присущий старательству или игре, вечному «а вдруг? как фишка ляжет!» Ресторан - в витражах, стеклянный потолок, фреска со сценой в старинном игорном зале. Наверное, как тогда, дамы напротив нас красиво откидывали головки и ослепительно смеялись... «Три карты!»
В алых мешочках из бархата нам презентовали фишек. Я спрятал их в карман, на память о Бад-Хомбург. Коллеги окружили стол с рулеткой...
Небоскребы мерзнут в сыром тумане, который уже съел их крыши. Центр города, как средневековый торт, нарезан узкими улочками. Колокола на церкви выколачивают веселую мелодию. Горит огнями ярмарка у ратуши, визжат на карусели дети. Мужик, счастливый, в полном одиночестве застыл в толпе. А счастье стоит тут три евро - кружечка глинтвейна.
Мэр Франкфурта, приземистый, лет сорока, вышел к нам из зала, иронично прищурился:
- Вопросы в письменном виде или два коротких прямо сейчас! Идут дебаты по бюджету. Депутаты оказывают давление. Главные проблемы: рост социального жилья, бедность среди детей, шум от аэропорта, детские сады... Будем использовать резервы - ремонт домов, строительство на пустырях... - Фразы он нарезает, как колбаску - тонко и удобно для перевода, посматривая на часы.
Покинули ратушу - здания вокруг уже положены декорациями на раннюю в декабре темноту неба, как-то нереально, игрушечно, бутафорски. Нам оставалось главное мероприятие - прием по случаю пятилетия «МК Германия».
В гигантском, будто лётный ангар, фойе отеля - чуть не два миллиона в белых штанах. Или во всем белом. Мужчины и женщины. Цепочки на шее с цветочками Хааре Кришна. Пусти таких в зал - как саранча, всё бы вмиг съели и покинули поле!
Со сцены - речи, приветствия, подарки. Главный редактор «МК» и российский консул, журналисты и издатели, казачий есаул и автор стихов к песням, музыканты и певцы... Всё смешалось в зале приема. За столиками бурлила своя жизнь, свои разговоры... Истаяла очередь за едой - вырос хвост к стойке с питием... То тут, то там взрывы смеха, синкопами... Но вот из динамиков рвется забойный музон: рекламная демонстрация меховых изделий. Возник в людском круговороте коридор пустоты, в котором одна за другой, шубка за шубкой, дефиле «от бедра» вышагивают модели.
Салтыков-Щедрин в тот незабываемый вечер «отдыхал»: что русскому было хорошо, то и немцу не было смерть!
P.S. А на посошок всем при выходе - бумажную (экология) сумочку: водка «Царская золотая» с портретом Петра I на «промороженном» стекле бутылки и баночка осетра - от Астраханского рыбозавода, торговая марка Patriot Product. Главный организатор юбилейного торжества «МК Германия» Сергей Родионов у входа в зал, где девушки-промоутеры наливали мелкокалиберные, с наперсток, стопочки и потчевали микроскопическими бутербродиками с красной икрой, выдохнул мне чистосердечное признание: «Ну, слава богу, водочки хорошей нашли - перед гостями не стыдно!»
